У группы “Ва-Банкъ” выходит новый альбом под названием “Домой” - достойный повод для встречи с лидером коллектива Александром Скляром. Перед тем, как начать беседу, я подарил ему свежий номер “Аргументов и фактов” и спросил:
- Ты газеты-то, вообще читаешь?
- Чтение в моём случае – непозволительная трата времени. Потому что они, кроме как о сиюминутных событиях, рассказать ничего не могут. Я редко интересуюсь сиюминутными новостями, может быть, только теми, которые могут что-то кардинально изменить в жизни страны. Но они до меня доходят и так. Скажем, обедая в поздний час дома, я смотрю последнюю сводку новостей. Что же касается общения с журналистами, то я почти никогда не отказываюсь давать интервью, потому что это лишняя возможность в СМИ прояснить мою позицию, как музыкальную, так и гражданскую.
- “Ва-Банку” в этом году исполнилось 11 лет. Все эти годы вы творите коллективно. В этом секрет вашей живучести?
- В частности и поэтому тоже. “Ва-Банкъ” всегда был группой, ориентированной на коллективное творчество. Это не значит, что все песни мы сочиняли вместе. Но, как правило, разрабатывались и доводились они до состояния готовности совместными усилиями. На начальном этапе у нас был довольно сложный период. Через тернии, через споры мы всё-таки преодолели его. Поэтому я всегда предупреждаю молодые коллективы: “Ребята, не стремитесь к тому, чтобы быстрее о вас заговорили, пытайтесь нащупать внутреннее взаимодействие. А после, когда вы уверены, что все распри закончены, можете выдвигаться как коллектив”. У нас на это ушло года три. Потом появились другие сложности. Но они менее страшны, если коллектив сумел внутри себя спаяться. Если это есть, то, как минимум просуществует лет десять.
- Скажи, лично ты пережил “кризис среднего возраста?
- Я думаю, что он существует. И название фильма с Гариком Сукачёвым и Димой Харатьяном очень точное. Что касается лично меня, то у себя его я не почувствовал. Хотя по всем параметрам (мне 39 лет) он должен происходить именно сейчас. И не случайно у Высоцкого есть такая песня о поэтах: “Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт…” И он приводит сроки, которые являются кризисными. В частности называется цифра 37 – “…под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль и Маяковский лёг виском не дуло”. Видимо, такие кризисные этапы у человека существуют и у каждого они очень индивидуальны. Думаю, что очень многое зависит от того, как ты подходишь к своему возрасту. Если ты ощущаешь свой возраст настолько, сколько тебе биологически лет, то в определённый момент ты чувствуешь, что тебе требуется изменить внутреннюю и внешнюю жизнь. У меня ситуация другая. Лет пять назад, когда я начал вести передачу на радио “Максимум”, я даже не предполагал, какие большие внутренние изменения это за собой повлечёт. А именно: аудитория-то у меня оказалась молодёжная. В массе своей гораздо моложе меня. И я вдруг стал молодеть. Поэтому сейчас, когда мне тридцать девять, я ощущаю себя, за исключением редких физических недомоганий, которые случаются у любого человека, гораздо моложе своих лет. Мой приблизительный возраст где-то 28-30. И у меня ещё кризис не наступил. Может быть, он наступит лет через пять. Но творческое переосмысление уже наступило.
Новый альбом под названием “Домой!!” сделан другим человеком, чем, скажем, “Живи, живое!!”, который был сделан два года назад. В этом альбоме, как никогда, проявилось наше коллективное творчество. Мы жили вместе две недели за городом, мы варились в собственном соку. И мы подпитывали друг друга и очень тепло по-человечески общались. Было так кайфово, что песни рождались почти каждый день (мы выехали туда только с зачатками материала). Скажем, “Маршруты московские”, “Невские мосты”, “Солдат” или песня “Война” (с неё начинается альбом) – всё рождалось прямо там. Именно потому, что мы ощутили кайф быть вместе. Настолько Москва нас всех раздёргала, настолько мы все ушли во взрослую жизнь, которая требует зарабатывания денег, появления на каких-то общественных мероприятиях, уделения времени своей семье. И мы заново друг на друга взглянули, на второй же день пребывания там. Без сомнения, все наши следующие альбомы мы будем сочинять по этой же схеме, но будем уезжать всё дальше и дальше. И, может быть, поэтому, на мой взгляд, у нас получился самый удачный альбом.
Написать песню можно и в городе. Но у тебя ни на что не хватает времени. Ты ухватил какой-то ритм, а через пять минут тебя отвлёк звонок ил ещё что-то. Под коркой это у тебя остаётся и живёт несколько месяцев, потом и это забывается. А когда ты туда выехал, ты всё это саккумулировал и выдал за две недели. Насколько я знаю, такие выезды практикуют и Борис Гребенщиков, и Юра Шевчук. Для них мой рецепт стар, но для более молодых коллективов, которых засасывает городская жизнь, - это спасение. Для того, чтобы почувствовать снова эту связь с музыкальной стихией, эту тонкую струну нужно уехать.
- Помогает ли творчеству твоя общественная деятельность? И не в выигрышном ли положении те люди, которые живу отшельниками, как Василий Шумов в Лос-Анжелесе или Пётр Мамонов в Подмосковье.
- Я думал на эту тему. Здесь два момента. Человек, который уехал, как Пётр Мамонов ил Василий Шумов. Должен быть необычайно уверен в своей творческой креативности и способности творить в отрыве от того места, где происходило творческое созревание. Последняя работа Мамонова “Жизнь амфибий как она есть” очень интересна и необычна. Поэтому у Мамонова не было отрыва. Когда уехал Василий Шумов, он потихоньку начал терять внутреннюю взаимосвязь со страной и с духовной аурой, которая очень важна, при условии, что ты хочешь быть творцом этой страны. Может быть, Василию это не нужно, и он хочет окунуться вообще в другую жизнь. Но это всё равно довольно сильные люди. Что же касается более слабых людей, то это довольно опасная штука. Если ты долгие годы провёл в таком энергетически насыщенном городе, как Москва, и вдруг оттуда вырываешься, то результатом может быть творческое бессилие. Или настолько непонятная музыка, что ты рискуешь остаться в духовной изоляции.
- С кем это, по-твоему, произошло?
- Из тех, кто ещё в музыке, но надолго уезжал. Мне кажется… это произошло с Жанной Агузаровой. Я не слышал ни одного произведения после того, как она вернулась. И вообще, поёт ли она? Это происходит с людьми, которые долгие годы не писали музыку, занимались чем-то другим, а потом вдруг решили, что можно сейчас этим заняться, восстановить себя, потому что интерес к музыке возрастает. Для меня таким примером является группа “Манго-Манго”. Они долгие годы молчали, потом выступили. То, что я слышал, мне показалось совершенно вчерашним днём. Музыка –это такой процесс, что ты не должен его оставлять ни на секунду. Ты всё время должен в нём вариться, должен стремиться уловить нерв сегодняшнего дня. Сделать это, после того, что ты занимался другими делами, очень трудно.
Я сознательно и с удовольствием веду передачи “Учитесь плавать” на радио “Максимум” и воспринимаю это как общественную деятельность. Мне музыки хватает и без радио. Общение же с многотысячной аудиторией меня подпитывает творчески. Но при этом я веду достаточно замкнутый образ жизни. Это мой личный рецепт выживания. Я не хожу на все мероприятия, на которые меня зовут. Замыкаюсь дома совершенно сознательно, чтобы не растрясти свои эмоции. Дом для меня - моё убежище, поэтому я так редко зову кого-то себе в гости. У меня есть свой кабинет, где я аккумулирую то, что потом выливается в мои песни.
- Песни из нового альбома написаны сейчас?
- Да, все они написаны в подмосковной Малаховке. Мы жили в домике, который нам сдал на две недели один наш знакомый Марат, за что ему большое человеческое спасибо. Темы возникали прямо там. Например, песня “Война”, конечно же, не про обычную войну, а про внутреннюю. Это ситуация, когда внутри неспокойствие. Непосредственно песня о войне называется “Солдат”. Это итог творческих размышлений обо всей той крови, которая льётся. Сюда входят и бандитские разборки в Москве, и война в Чечне, и неспокойствие на таджикской границе. Это тема о солдате, который идёт умирать непонятно за что, а ему нет ещё 18 лет. И он не может сказать “нет”. Потому что он не знает, что можно это сказать и никто ничего не сделает. Пускай тебя посадят в штрафбат, пускай ты нарушишь присягу, но ты останешься жив.
- Это дезертирская позиция.
- Да. Но это позиция взрослого человека, у которого сыну через семь лет будет 18. Я знаю, что есть ребята, которые хотят пройти военную школу. Но в данном случае я говорю о другом. О тех безвинно погибших ребятах, которые не понимали, за что они умирают. Это обобщённая тема о солдатах. Честно говоря, на этом альбоме, кроме, пожалуй, “Маршрутов московских” и “Весны”, нет спокойных песен. Все остальные внутренне неспокойны. Так мы, музыканты “Ва-Банка”, ощущаем происходящую вокруг нас жизнь.
О сайте | О них | Музыка | Главная | Критика | Наука | Литература | Кино | Пресса | Гости | Друзья